Одна из красивейших актрис отечественного кино Олеся Судзиловская снялась более чем в восьми десятках фильмов, среди которых «Журов», «Орлова и Александров», «Домашний арест», «Девушки с Макаровым». Недавно в Академии Н.С.Михалкова состоялась творческая встреча с актрисой. На ней побывала корреспондент «СЗ».
Мечтала быть учителем физкультуры
— Олеся, с чего начинался ваш путь в кино?
— Моя история — из серии случайных неслучайностей. Папа хотел, чтобы я была как легендарная гимнастка Ольга Корбут, и отвёл меня в спортивную школу. Слава богу, с четырёх лет в спортивную гимнастику не брали, и меня отдали в художественную. Так что я мечтала быть учителем физкультуры, на худой конец тренером по художественной гимнастике и по-другому себя не мыслила. Но както в школу в поисках героини фильма «Посредник» зашла помощник режиссёра по актёрам. Учителя сказали: «Попробуйте Олесю, она у нас хорошо занимается по математике». И меня — простуженную, с соплями, кашлем — вывели из класса в коридор. И тут я услышала фразу, которую хотят услышать многие девочки: «Олеся, ты хочешь сниматься в кино?» Я же ответила, что не могу, потому что у меня соревнования. Возможно, моё сопротивление сыграло определённую роль, и через некоторое время я вместе с подругой оказалась на пробах. Меня утвердили на главную роль в четырёхсерийном фильме режиссёра Владимира Потапова «Посредник». Так в 14 лет я оказалась в кино, а после съёмок очень захотела стать актрисой.
— В Школу-студию МХАТ поступили без проблем?
— У меня нестандартная судьба. Из-за съёмок в «Посреднике» в 8-м классе я не училась, все предметы изучала экстерном, экзамены не сдавала. А потом попала в театр Ильи Рахмиэлевича Резника. Театр в основном состоял из гимнасток сборной СССР: на заднем плане танцевали девушки из варьете с перьями, а впереди мы — мастера спорта. Театр со спектаклем должен был лететь в Америку, но папа меня не отпустил. А вскоре театр развалился, и я ушла танцевать в ресторан. Для мамы это был крах всех надежд, и она сказала: «Поступи хоть куда-нибудь». В газете я нашла информацию о Московском социальном институте, где был актёрский факультет, и бегом туда. Там преподавали те же педагоги, что и в Школе-студии МХАТ. Когда институт прекратил своё существование, преподаватели перетащили меня в Школу-студию. Курс там уже был набран, и мне три-четыре месяца пришлось доказывать своё право здесь учиться. Все четыре года меня вёл Игорь Яковлевич Золотовицкий. Существование в Школе-студии МХАТ было жёстким, но после спорта я ничего не боялась. В серьёзный спорт приходят только те, кто хочет победить.
Орлова мне приснилась
— Одна из наиболее ярких ваших ролей — Любовь Орлова в картине «Орлова и Александров». Чем запомнилась эта работа?
— Я никогда в жизни никого за себя не просила, но, узнав, что начался кастинг в картину «Орлова и Александров», робея, позвонила режиссёру Виталию Николаевичу Москаленко, у которого раньше снималась в фильме «Мошенники», и спросила, почему он меня не зовёт на пробы. Мне казалось, что я на неё похожа. Он сказал, что уже испортил отношения с несколькими актрисами, отказав им. Я долго его упрашивала, и наконец он, заметив, что в картине 47 музыкальных номеров, включая степ, танцы, оперное и эстрадно-джазовое пение, предложил вы учить одну из сцен и показать. Я подготовилась, приезжаю… Мосфильмовская гримёрша мне говорит: «Понятно, что ты будешь сниматься». А Москаленко не приехал, сказав, что утверждена другая актриса! Всё же я оттарабанила сцену, оператор снял. А дальше — три месяца тишины, у меня начинается депрессия. В итоге мы с мужем выкраиваем время и летим с детьми на две недели отдыхать за границу. Только схожу с трапа — звонит знакомый продюсер и сообщает, что вечером пробы на роль Орловой. У меня было ощущение, что в этот момент я рассыпалась на кусочки. Муж предложил мне лететь обратно, но я приняла решение остаться с семьёй. Когда вернулась в Москву, меня всё-таки вызвали на пробы, я даже начала что-то репетировать. А на совещании, где обсуждался будущий фильм, Москаленко вдруг спрашивает: «Почему не подписан договор с актрисой, утверждённой на роль Орловой?» Оказалось, что это произошло из-за технической заминки. И тогда Виталий Николаевич говорит: «А дайте мне ещё раз Судзиловскую посмотреть». И тут какая-то женщина, которой я буду благодарна всю жизнь, достаёт из сумки диск с моими самыми первыми пробами. После чего режиссёр произносит: «Позвоните Судзиловской, пусть приезжает подписывать договор». Моя гримёрша мне потом напомнила: «Я же говорила, что ты будешь сниматься».
— Что-то необычное во время съёмок происходило?
— Существует легенда, что Лаврентий Берия заказал убийство Орловой. На концерте ей преподнесли букет необычных для того времени чёрных роз, шипы которых были смазаны ядом. Актриса укололась, и аккомпаниатор её, еле живую, довёз до Москвы. В больнице Александрову будто бы сказали, что если Сталин подпишет бумагу, разрешающую ей вколоть противоядие, то это будет сделано. Орлову спасли. И вот я еду на съёмки, абсолютно ничего острого я в руки не брала, даже косметичку не доставала, выхожу из машины и чувствую в пальце какой-то дискомфорт. Смотрю — там кровоточит ранка, причём именно там, где укололась Орлова. Просто мистика какая-то! А однажды Любовь Петровна мне приснилась. Лёгкая, красивая — она повернулась ко мне и кивнула.
У Меньшова не было междустрочья
— Как вам работалось с Андреем Паниным в сериале «Журов»?
— Об Андрее у меня сохранились самые добрые воспоминания. Светлая ему память. Он обладал удивительным талантом и харизмой. Другие актёры, оказавшиеся с ним на одной съёмочной площадке, невольно начинали подражать его манере. Он умел тонко шутить, аккуратно подкалывать. Работа с ним доставляла удовольствие и радость. Не все знают, что он был великолепным художником с ярко выраженной индивидуальностью: лица его героев всегда выходили какими-то клоунско-трагичными. Кстати, я за время съёмок успела родить второго ребёнка и вернулась в сериал уже кормящей матерью.
— Кого из тех, с кем вам довелось работать, вы вспоминаете с особым чувством?
— Моими наставниками и жизненными ориентирами были режиссёры Меньшов, Говорухин, Соловьёв. Когда эти люди ушли из жизни, мне стало так же страшно, как когда я потеряла отца. Особо тёплые отношения меня связывали с Владимиром Валентиновичем Меньшовым. До сих пор, если я не знаю как поступать, думаю: а что бы он сказал по этому поводу? Это был прекрасный педагог, с ним было легко, потому что в том, что он говорил, не было междустрочий. Он всё делил на чёрное и белое, у него не было серого цвета. Его мнение формировало мою жизнь.
Загрузка ...
