Хиромант», «Маргоша», «Мужчина в моей голове», «Триггер», «Вместе навсегда» — в этих и ещё почти в девяти десятках фильмов снялся Олег Масленников-Войтов. Встреча с актёром прошла в Академии кинематографического и театрального искусства Н.С.Михалкова, и наша корреспондент не упустила возможности задать ему несколько вопросов.
Дружинина сказала: «Пальни из пушки»
— Олег, недавно вы снялись в пятой части «Гардемаринов…». Как вам работалось со Светланой Дружининой?
— Замечательно. Если коротко, это история о том, как взрослые гардемарины помогают молодым, действие происходит во время Русско-турецкой войны 1787 года. Я играл помощника Александра Суворова. Съёмки проходили в Казантипе, причём в то время, когда туда многие приезжали в отпуск. Частенько над гладью моря можно было видеть парящих в воздухе парашютистов, ведомых катерами. Такие любители экстрима очень мешали съёмкам. Им много раз кричали, чтобы они сворачивались, но они то ли не слышали, то ли не придавали значения. И тогда Светлана Сергеевна говорит: «А ну-ка, пальни из пушки!» Желаемый результат тут же был достигнут, и Дружинина скомандовала: «Всё, снимаем».
— Приходилось чему-то учиться ради съёмок?
— Когда Светлана Сергеевна Дружинина собиралась снимать «Тайны дворцовых переворотов», она сказала артистам: «Если вы научитесь ездить на лошади, я буду снимать вас. Если вы не будете уметь этого делать, я буду снимать спины каскадёров». И мы поспешили на занятия. Научились джигитовке, брать барьеры, делать «свечу», подсечки, падать. Сейчас, если бы мне такое предложили, я бы подумал. Потому что сейчас у меня есть семья, ребёнок, за которых я несу ответственность.
Чуть не проколол оскароносца
— А чем запомнилась работа с Владимиром Валентиновичем Меньшовым?
— Мне повезло: я играл с Владимиром Валентиновичем в двух спектаклях. В одном мы с ним должны были сражаться на рапирах. Я, к слову, четыре года преподавал фехтование в Школе-студии МХАТ. Когда Меньшов брал рапиру в руки, он впадал в раж и подначивал меня: «Ну давай, давай!» Я говорил, что он первый должен начинать, что-то подсказывал. Спектакль за спектаклем, и драка стала получаться. В какой-то момент я ему говорю: «Мастер, не закручивайте у меня рапиру. Вы фехтуете безопасно, я фехтую опасно. Там же нет наконечника — войдёт, как нож в масло. Не надо». И вот спектакль, он вдруг замешкался со своим плащом и сделал совсем не то, о чём я его просил. Я прямо услышал, как от моей рапиры на Меньшове прорвались жилетка и рубашка. Шёпотом спрашиваю: «Проколол?» Он в ответ: «Всё нормально, уходи со сцены». Стою за кулисами, переживаю, что чуть не проколол оскароносца. К счастью, рана была не очень большой, но ещё чуть-чуть, и моя рапира прошла бы между рёбер. Я, конечно, стал извиняться, но он сказал: «Я сам виноват». После этого случая он всегда делал правильные удары.
Вырос в Душанбе
— Вы родились в Душанбе, где тогда служил ваш отец. Наверное, есть что вспомнить?
— Я прожил в Душанбе до 10 лет, потом отца перевели в Омск, а уж после — в Москву. Как-то мы с дедушкой поехали на рыбалку, он учил меня ловить на закидушку, и я поймал какую-то длинную рыбу, а это оказалась змея, которая сожрала рыбу и сама попала на крючок. Во время одной из таких рыбалок я понял, почему таджики предпочитают ходить в многослойных хлопчатобумажных халатах. Я перегрелся на солнце, мне стало плохо, и пожилой таджик принёс мне из дома новый халат — видимо, своего внука. Сначала я подумал, что запарюсь в нём от жары, но оказалось, что в таком халате очень комфортно: не жарко и не холодно. Ещё мне запомнилось, как меня ужалил скорпион, дед тогда долго выполаскивал мою ранку в Амударье, отсасывал и сплёвывал яд, что-то к ранке прикладывал и молился. Ребята потом показали, как можно обезвредить скорпиона, удалив часть жала. Вместе с мальчишками я научился руками ловить скорпионов, тарантулов, змей; яд мы сцеживали и сдавали в аптеку за какие-то небольшие деньги. Однажды ко мне в пионерский лагерь приехала мама, я решил её удивить: посадил себе на голову скорпиона и прикрыл кепкой. При виде мамы со словами: «Мам, смотри», — я кепку снял. Что тут началось! Скорпион убежал куда-то в пустыню, я было кинулся его ловить, и мама мне врезала подзатыльник, который я до сих пор помню. После нотации решил маме не говорить, что у меня в банке живут ещё один скорпион и фаланга, которых я приручаю, подкармливая мухами и кузнечиками.
В «Больших гонках» сломал ногу
— Похоже, к риску вам не привыкать. Несколько лет назад вы приняли участие в спортивно-развлекательном шоу «Большие гонки», которое чуть не окончилось для вас печально.
— Ещё студентом театрального вуза я мечтал попасть в это шоу на французском телевидении. Казалось, чего там сложного: побегать, попрыгать, куда-то пролезть, от быка увернуться. Только годы спустя, став членом российской команды, понял, что это настоящие гонки на выживание. Например, в первом конкурсе нужно было по дорожке, похожей на движущийся эскалатор, добраться до свисающего над бассейном фрукта, схватить его и прибежать назад. Когда я сделал первый шаг, сразу врубили пятую скорость, удержаться было сложно. Я видел, как передо мной моя партнёрша, известная фигуристка, упала, ударилась головой и ушла на дно бассейна. Мы, конечно, её вытащили, привели в чувство. Пытавшийся то же сделать китаец чуть не свернул шею. При этом на экране всё выглядело круто, весело. Члены французской команды после первой же гонки сказали: «Нам это не надо, мы не самоубийцы», — и отказались от участия. Также поступили немцы и команда из Аргентины. Я на этой передаче сломал ногу. К счастью, доктор Мухамед, окончивший медицинский институт в Нижнем Новгороде, вовремя сделал мне операцию. Если бы её отложили на день, я сейчас был бы без ноги. Доктор сейчас заведует хирургическим отделением в одной из клиник Парижа и считается там гуру.
— Вы много снимаетесь, работаете на телевидении. Не тяжело?
— Сейчас работа есть, но не столько, сколько я бы хотел. Одно время у меня был очень плотный график работы в Севастополе, Симферополе, Питере и Липецке. Меня перевозили с площадки на площадку, я спал по часу или не спал вообще. Как-то приезжаю в гостиницу, вещи кинул, думал, сейчас душ приму, кофе выпью, а в дверь уже стучат. Открываю, стоит шофёр: «Олег Константинович, смену на час раньше перенесли, я за вами». А я даже не могу вспомнить, где нахожусь. Спрашиваю: «Севастополь?» Шофёр отвечает: «Питер». Такой режим выдерживать тяжело, от этого быстро начинаешь седеть, но если бы он вернулся вновь, я был бы счастлив.
Загрузка ...
