День был съеден. День ушёл. Нахлобучивался вечер. На золоте вечерней зари вспыхнули чёрно-белые клавиши берёз. Луна зажгла свой фонарь. Мягко подламываясь, стаивали фонари. Я шёл по лесопарку Покровское-Стрешнево к необычным скульптурам.
Рыбалка у Иваньковского пруда
Так получилось, что в последнее время Москва начала ставить памятники не только полководцам и государственным деятелям, но и обычным людям — рыбакам, сантехникам, велосипедистам… Люди вернулись в людей. Москва научилась улыбаться и дурачиться.
— Как пройти к рыбаку? — крикнул я лыжнику в лесопарке. Лицо его блестело от пота, как хорошо утрамбованная лыжня.
— Иди на просвет, — крикнул он, уносясь вдаль. Вдали показалась прогалина. Вот-вот, точно он — рыбак. Худой костистый мужик сидел на берегу пруда с задранной кверху удочкой. Мужик был сварен из труб, болтов и гаек. Фундаментальная простота его лица сочеталась с хитростью.
Фото: Ольга Чумаченко
На голове фуражка с якорем. К рыбаку подбирался железный кот, почуявший рыбу. В железном блюдце копошились железные черви. Рыбак сидел на железной скамейке около Иваньковского пруда. Болотные сапоги его были по колено в снегу. Какая-то девчушка, смеясь, присела рядом.
Начала фотографироваться с рыбаком. Другие шли мимо, не замечая скульптуры. Они привыкли. Так становится невидимой долго висящая на стене картина.
Велосипедисты и художники
Я глянул на противоположный берег. Там мчались занесённые снегом железные велосипедисты. На длинном велосипеде ехала большая семья — бабуля с корзинкой и дед с рыбацким сачком. Впереди сидели мама в шляпке и дочка с игрушкой. Молодой глава семейства крутил педали впереди всех.
По бокам бежали собака и коза. У них из глубокого снега торчали лишь уши. Одно место на велосипеде оставалось пустым — чтобы все могли сфотографироваться с весёлым семейством. Я подумал: все мы въезжаем из детства на трёхколёсном велосипеде.
Насмотревшись на дружную семейку, побрёл к железному художнику, сидевшему недалеко и откинувшемуся с кистью в руках. Он смотрел на пустой квадрат картинной рамы, сквозь которую были видны заснеженные камыши.
Другой художник на стремянке прибивал к небу другую картину. Сквозь пустую раму также были видны настоящие облака (художники, которые рисуют жизнь).
Начиналось всё с берлинских гаек
Эти простодушные фигуры сделаны были едва ли не изумительно (не случайно выставлялись на выставках, в парке «Музеон»). Но не надо их воспринимать серьёзнее, чем они того стоят. Будем попраздничному веселы, глядя на «несерьёзные» скульптуры. Больше улыбок, меньше злобы. Мир хижинам и дворцам. Давайте ездить на велосипедах и «Мерседесах». Создал эти забавные персонажи художник и скульптор Андрей Асерьянц. Отслужив в армии, он поступил в Строгановское училище, был принят в Союз художников.
— Всё складывалось благополучно, — говорит Андрей. — Я не спился, не скололся, был готов к работе. Но! В 90-е появилась другая проблема: умерла страна, моя профессия стала никому не нужна. Можно было торговать очками на Арбате, продавать сигареты, делать всё что угодно, только не заниматься скульптурой.
И Андрей уехал в Германию. Там ему дали мастерскую, «Мерседес» с кожаным салоном, в котором он перевозил металлолом для своих скульптур. Гайки, болты, компрессоры автомобилей, куски железа — всё это не хлам, а ценный материал для творений художника. В Берлине Асерьянц прожил восемь лет. Затем вернулся в Россию.
Ищите везде в Москве
Сегодня его скульптуры востребованы. Они — в Нагатине, Свиблове, других районах Москвы. Гармонично вписались и в природу лесопарка Покровское-Стрешнево.
Неслучайны, например, такие комментарии: «Когда увидела эти скульптуры, аж подпрыгнула от неожиданности»… «Очень занятное место. Будем надеяться, что автор ещё много сотворит интересненького»… «Стрешнево и так дивное место, а тут ещё такие прикольные скульптуры!».
Можно ли к этому быть равнодушным? Да вы смеётесь! Как ни хвали, не перехвалишь. До свидания, милые и забавные персонажи, с надеждой на новую встречу!
Загрузка ...
