Актёр Иван Батарев наверняка запомнился зрителям по картинам «28 панфиловцев», «Ржев», «Небо». Сейчас Иван снова на съёмках, и поговорить с ним получилось только по телефону.
Был вылет в Сирию
— На меня большое впечатление произвела картина «Небо», в которой вы сыграли одну из главных ролей — капитана Муравьёва. Когда готовились к съёмкам, общались с прототипом вашего героя лётчиком Константином Мурахтиным?
— Конечно. Напомню, что фильм основан на реальных событиях, произошедших 24 ноября 2015 года. Тогда в Сирии турецкой авиацией был сбит наш истребитель Су-24. Лётчика Олега Пешкова (в фильме его сыграл актёр Игорь Петренко) во время катапультирования расстреляли в воздухе, штурман Константин Мурахтин чудом спасся.
Естественно, Константин был главным консультантом фильма. Разумеется, в фильме есть художественный вымысел, чтобы драматизировать сюжет, без этого кино не бывает. С Костей мы достаточно много времени провели вместе, он приятный, интересный собеседник. Вообще, я впервые так тесно и много общался с лётчиками-истребителями, с лётчикамибомбардировщиками. Для меня стало открытием, что это отдельный пласт среди военных, они в значительно меньшей степени зависят от военной муштры, это более свободные люди.
— Где набирались «лётного» опыта?
— Нас несколько дней возили в Липецкий авиацентр, где мы проходили небольшую теоретическую подготовку. Нам показывали, как сидеть в бомбардировщике Су-24, что делать, на что нажимать. На экране ведь всё должно выглядеть правдоподобно. Значительная часть съёмок проходила в Крыму, но был вылет на неделю в Сирию, на базу Хмеймим.
Есть разряд по боксу
— Вы довольно много снимаетесь в военных фильмах. Чтобы выполнить то, что вы делаете на экране, нужна серьёзная спортивная подготовка.
— Я многими видами спорта занимался, у меня есть разряд по боксу. Быть физически развитым в наше время — основополагающая вещь для артиста. Порой бывает очень сложно выдерживать ежедневно по 12-14 часов съёмок. Даже мой сравнительно небольшой съёмочный опыт показал, что огромное количество молодых артистов такого темпа работы не выдерживают.
— В армии служили?
— В ансамбле песни и пляски. По окончании школы мне было выдано предписание в воздушно-десантные войска. Но я поступил в Петербургскую академию театрального искусства.
— Отбивать степ научились в армейском ансамбле?
— Нет. У меня с детства была мечта овладеть этой разновидностью танца, и когда у нас в Петербургской академии театрального искусства начали преподавать степ, я просто стал его фанатом. Я много сил и времени на него потратил и считаю, что достиг хороших результатов. Меня даже допустили преподавать степ студентам театральной академии, которую я окончил. Лет девять я надоедал всем вокруг своими ногами, отбивающими ритмы. Это умение пригодилось в нескольких театральных постановках.
Седло съехало набок, и я с ним
— Какие съёмки были для вас наиболее сложными?
— Для меня самые сложные съёмки те, где приходилось много работать с лошадьми. Никогда не знаешь, как поведёт себя животное весом полтонны. В картине «Великая» я с трудом удержался на скачущей лошади, потому что плохо закрепили седло, оно съехало набок, и я вместе с ним.
— Чем запомнились съёмки в картине «Ржев»?
— Сильным морозом. При минус 28 градусах выдерживать 12-часовую смену тяжело. На этих съёмках я к тому же чуть не ослеп. Торф, которым была заряжена пиротехническая пушка, полетел в меня, я получил глазную травму. Офтальмологу пришлось потрудиться, чтобы извлечь из глаз все частички торфа.
— Каскадёры, работавшие с вами, говорят, что вы стремитесь отобрать у них хлеб.
— Это шутка такая. Когда-то я действительно рвался всё делать сам, и мне до сих пор этого хочется, но кто же мне даст! Как-то я пришёл на пробы, всё прошло хорошо, и режиссёр спросил: «А ты сможешь сам в реку прыгнуть?» Я ответил, что смогу. Потом оказалось, что нырять придётся в мае в бурную каменистую речку в Карелии, причём без водолазного костюма. Каскадёры, правда, тщательно проверили дно в том месте, куда я собирался прыгать, и, чтобы я не замёрз, прыгая в ледяную воду, обмотали меня плёнкой.
Деревню основал прадед
— Вы родились в деревне в Костромской области. Бываете на родине?
— Недавно был в родной деревне Дмитриевке — бывший хутор Паново: решил впервые за много лет отметить день рождения с мамой и папой. На 36-летие сделал подарок и себе, и им. Сейчас в деревне, которую фактически основал мой прадед, осталось всего семь домов. Там живут одни Батаревы. Мои дети — это уже пятое поколение в нашем роду. Когда мы туда приезжаем, наслаждаемся покоем, природой, общением с родными людьми. Для меня это самые трогательные и радостные моменты жизни.
Загрузка ...
