На счету у заслуженного артиста России Георгия Мартиросяна более 120 работ. В их числе «Пираты XX века», «Любить по-русски», «День радио», «День выборов», «Кадетство».
Недавно в Академии кинематографического и театрального искусства Н.С.Михал кова состоялась встреча с артистом, где он ответил на многочисленные вопросы.
Масленников попросил заплакать
— Георгий Хачатурович, каких персонажей вы сыграли больше: положительных или отрицательных?
— Однозначно отрицательных. Их всегда интереснее играть, потому что это характер. В картине Евгения Семёновича Матвеева «Любить по-русски» я сыграл неприятного персонажа: бывшего заместителя прокурора области. На премьере в кинотеатре «Художественный» режиссёр обратился в зал и попросил зрителей поделиться впечатлениями. Съёмочная группа тогда услышала много добрых слов, и вдруг одна женщина подходит к краю сцены и, показывая на меня, говорит: «А вот этого гада я удавила бы своими собственными руками». Зал начал аплодировать, а Евгений Семёнович заметил, что это лучшая похвала артисту.
— Какую работу считаете наиболее интересной?
— Роль короля Богемии в «Приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона» — это была серия «Сокровища Агры». Режиссёр Игорь Фёдорович Масленников неожиданно предложил мне… заплакать в тот момент, когда мой герой приходит за помощью к Холмсу. Я даже опешил, потому что совершенно иначе представлял своего персонажа. Потом немножко захлюпал, он подкорректировал, так и сняли. У Конан Дойля ничего этого нет, а в фильме получился большой слабохарактерный человек, который плачет из-за того, что бывшая любовница может шантажировать его фотографией. По внутренней структуре это самая интересная работа.
Пробовался на главную роль
— Фильм «Пираты XX века» режиссёра Бориса Дурова по-прежнему смотрят с удовольствием. Чем вам запомнился съёмочный процесс?
— Картина действительно получилась замечательная, недаром автором сценария был Станислав Сергеевич Говорухин. В 1984 году я случайно познакомился с сотрудником статистического управления, и он нашёл данные, что на тот период картину посмотрели более 300 миллионов зрителей. Кстати, вначале меня пробовали на главную роль, которую в итоге сыграл Николай Ерёменко. Но художественный совет Киностудии имени Горького сказал, что не может человек с таким лицом быть героем. Чтобы не обижать, меня утвердили на роль труса Клюева. Кстати, все подводные сцены снимали в Ялте в бассейне гостиницы «Жемчужина». Колю Ерёменко этими съёмками подводных сцен совершенно измучили. Как-то он выходит из бассейна, я прохожу мимо и в шутку говорю: «Коль, пошли с нами в бассейн». После этих слов он только развёл руками и рухнул спиной в воду.
В «Ленкоме»
— Вы недолго проработали в театре «Ленком». Почему?
— Режиссёр Вениамин Давыдович Дорман пригласил меня сниматься в фильме «Пропавшая экспедиция», а потом в его продолжении «Золотая речка». Там подобралась команда очень хороших артистов, среди которых был Саша Абдулов. У нас с ним завязалась дружба, которая продолжалась 34 года. Саша и представил меня в «Ленком». У Марка Анатольевича Захарова к тому времени были артисты, на которых он в основном строил свой репертуар: Караченцов, Янковский, Збруев, Чурикова, Абдулов. Когда Марк Анатольевич выстраивал артистов на сцене, получалось, что я выше всех на голову, и он говорил: «Георгий Хачатурович, будьте любезны, шаг назад сделайте». Я отступал. Потом он просил: «Сделайте ещё один шаг». И так до тех пор, пока я визуально не сравнивался с остальными по росту. Тогда я понял, что всегда буду на втором или третьем плане, и через три года ушёл — тем более что начал получать много предложений сниматься в кино.
— Приходилось ли на сцене импровизировать?
— Конечно, иногда добавлял какие-то фразы. А вот с моими коллегами в «Ленкоме» произошла просто удивительная история. Александр Гаврилович Абдулов, видимо, что-то не то съел, и, когда уже играл спектакль, у него сильно прихватило желудок. Потом он рассказывал: «Я понял, что сейчас случится непоправимое». Своему партнёру Александру Викторовичу Збруеву он успел шепнуть: «Саша, я сейчас», — и пулей вылетел со сцены. Его не было 10 минут сценического времени — это очень много. Збруев сначала не понял, что произошло, потом догадался и начал тянуть время: стал придумывать какие-то истории, разговаривал с персонажем Абдулова так, как будто бы он находится в другой комнате. И всё это под пристальным вниманием зрителей. Всё закончилось нормально, но не приведи господи оказаться в такой ситуации!
Загрузка ...
